– Ваше благородие… Как на духу всё обскажу… Тока дайте слово, что – никому…

– Слово офицера, что всё, сказанное здесь, наружу не выйдет. Этого достаточно?

– Точно так, ваше благородие… Я ж вас знаю… Иначе б и разговору не было… С годик назад вы у нас были, лопатки брали… Ну, штоб своего выручить…

Стоп!.. Это когда Оладьин своего первого языка брал?.. Нам тогда пришлось Митяя отбивать…

– Это ты с Пашкиным тогда был? Всё жаловались, что ни винтовок, ни патронов нет?

– Точно так… Прокопыч, виноват, ефрейтор Пашкин сказал, што вас солдаты «Бешеным» окрестили… А щас такие сказки говорят… И про княжну, и про Барановичи, и ешо про многое…

– Ладно, про сказки мы потом поговорим, ты нам лучше скажи, откуда всё это богатство у тебя.

– Тут какое дело-то… Нас, когда сюда определили, народ обживаться начал. Ну, и окрест шастать, мало ли что где осталось опосля германцев… Вопчем, нашли мои архаровцы неподалёку в рощице две повозки, видать, бросили их впопыхах колбасники, когда драпали…

– И там все эти побрякушки и лежали? – скептически ухмыляется Остапец. – Милай, ты нас за детей неразумных не держи, а? Сами врать умеем почище твоего.

– Никак нет, ваши благородия… Там тока консерва была, две полные телеги… Вот и решил я оставить всё это во взводе, подкормить своих… А потом как-то раз пошёл к ручью, постираться надобно было. Тут недалече, как раз меж нами и колбасниками. Там даже окопов не рыли, сплошное болотце, так, колючки кинули три ряда, и всё… Так вот, тока принялся, слышу – шаги, да с той стороны. Я бельишко-то мигом собрал, и – в кустики, в самое время притаился. Германец подошёл с кучей фляжек, воды набрать хотел… Вот… Стрелять неможно, винтовку отставил, решил его тихонько ножиком кончить, да не смог… Уж больно он нашего дядьку Афанасия напомнил… На фабрике когда работал, был у нас слесарь один…

– Ты, что же, из рабочих будешь? – Иваныч ведёт разговор, оставляя мне слушать и анализировать информацию.

– Ага… То есть так точно, вашбродь… Так тот германец воду набирает, по сторонам оглядывается, видно, пужается. А тут под ногой у меня ветка треснула. Он за винтарем дернулся, да я, из куста высунувшись, уже в него целюсь. Он на меня смотрит и просит, мол, не стреляй…

Ага, почти как у Маугли – водяное перемирие. Ну-ка, ну-ка…

– Не, он по-русски, правда, еле понять можно было, говорил… Ну, не смог я прибить его… Рука не поднялась… Так и подождал, пока он не уйдёт, собрал свои манатки и давай дёру оттудова. А на другой день всё ж пошёл туда, к ручью-то. А на берегу – фляга лежит на самом видном месте. Я к ней подхожу, а из кустов этый же германец высунулся и опять негромко так: «Солдат, не стреляй». А потом выходит, берёт флягу и мне протягивает – подарок, мол, говорит.

– А не побоялся, что отраву подсунут?

– Не, он крышку открутил и глоток сделал, мол, не боись. Ну, и я потом. Шнапс там ихний оказался…

– А дальше что? – Тут уж я не выдерживаю и сам влезаю в беседу.

– А дальше… Выпили мы с ним ту фляжку и поговорили малость. Он раньше в Польше жил, тож слесарил, мастерскую свою держал. Керосинку там кому починить, лисапед тот же… Потом, перед войной уехал в Германию, а потом снова к нам попал, на фронт. Говорит, кайзер – дурак, начал с вами воевать, а надо торговать было… У него три дочки, одна замужем была, да вдовой стала, а двух еще выдавать надоть…

– Вот мы на них и поженимся всем обчеством, когда в ихний фатерлянд придём, – подает голос молчавший доселе Тимоха, но тут же осекается под взглядом Остапца.

– Боец, если хочешь что-то сказать, сиди и молчи, – ставлю окончательную точку в определении правильного понимания текущего момента. – Тимофей, думать надо верхней головой, а не нижней. А то одно неловкое движение, и ты – отец… В общем, я так понимаю, что подружился ты с этим гансом.

– Так точно… И стал потиху менять ихние же консервы на разные мелочи…

– Угу, и на шнапс. Да не делай такие честные глаза… И как часто вы собираетесь?.. Так, я ж тебе слово дал, что никому ничего? Нам эти ваши игры без интереса, мы в свои играем.

– Сёння должны были…

– Вот и пойдёшь сегодня. Ты же не один туда ходишь? Вот и возьмёшь двоих, – киваю на сидящих рядом бойцов. – Пусть вон Тимоха с будущим тестюшкой познакомится, а то изнывает, прям, парень, жениться, говорит, хочу, аж челюсти сводит… А если уж совсем серьёзно, тропинка нам нужна на ту сторону. Чтобы ни у нас, ни у них никто ничего не заметил. Так что немцев твоих трогать не будем, можешь дальше свою коммерцию крутить.

– Ваше благородие!..

– Всё, всё, шучу. Сходишь, сделаешь свои дела, потом Тимофей пробежится до германских окопов, дорожку запомнит. Дождётесь его, и – обратно. Всё понял, унтер?.. И ещё… Дело секретное, понимать должен, если что… Короче говоря, мне даже лопатка не понадобится, усёк?

– Ваше благородие, да вот вам истинный крест!.. – Куцевич быстро обмахивается щепотью…

Следующая ночь была хлопотной. Привезенный с конспиративной хаты поздно вечером, чтоб не мозолил глаза, мой эскорт прячется до поры в пустующих соседних землянках, дожидаемся «собачьей вахты» и двигаемся в неизвестность. Тимоха, искупая вчерашний косяк, безошибочно выводит нас на заболоченный берег ручейка. Затем, по одному ему понятным ориентирам, ведёт всю колонну, наконец останавливается и еле слышно шепчет:

– Командир, вон туда сотню шагов – колючка, четыре нитки, потом ихние окопы. Пулеметов нет, блиндажей – тоже. Часовые обычно крутятся вон там, на два пальца вправо отсюдова.

– Добро. Ждешь здесь четверть часа, потом уходишь. Если всё будет тихо – значит, мы прошли… – даю бойцу последние указания, затем поворачиваюсь к своим попутчикам: – Готовы?.. Пошли, братцы… С богом…

В полном соответствии с пословицей о том, что бешеному волку полчащобы – не крюк, точнее, Бешеному с его Стаей сотня с гаком верст – не расстояние, за трое суток вышли к условленному месту встречи, причём двигались почти одними звериными тропами, избегая даже малейших намёков на контакты с любыми двуногими. Точку рандеву подбирал сам, примерно на полпути от Ново-Георгиевска до линии фронта. Около года назад, когда проходили здесь, недалеко от дороги нашли большой хутор в четыре дома, не считая хозпостроек. А кругом – лес со всех сторон. Отличное местечко для конфиденциальной беседы. Шли налегке, спасибо большое Павлову за его сублимированно-витаминизированные концентраты. Уж не знаю, чего он туда намешал, то ли женьшеня, то ли лимонника, то ли еще невесть какого допинга, но неслись как на крыльях, не чувствуя усталости. А может, сыграло свою роль давно уже забытое и только сейчас вдруг проснувшееся ощущение свободы, когда рядом с тобой боевые друзья, впереди враг и абсолютно ясно, что и как с ним надо сделать. Конечно, капитанские гладкие погоны не сравнить с двумя «гвоздями» подпоручика, а отдельный батальон спецназа – это не сводный партизанский отряд, но за всё надо платить. Теперь мне понятны и близки тоска и грусть Дениса Давыдова в «Эскадроне гусар летучих», когда к нему прибывают курьеры с распоряжением присоединиться к регулярным войскам…